2 листопада 2011 р.

Структура Геомира и ландшафт: рождение образа местности и проблема ландшафтного планирования


Мы живём в наиболее разнообразной среде, которую в ХVІІІ столетии француз Элизе Реклю назвал географической. Поскольку она является частью Мира, её лучше именовать Геомиром, особенностью которого является исключительная сложность – такая, что до сих пор географы не могут создать его идеализированный образ – теоретический конструкт, который служил бы ориентиром представителям данной науки. Похоже, что требуется иная система понятий, которая позволила бы более адекватно отобразить эту сложность. Причём нас всё больше интересует то, что «прячется» за материальной проявленностью Геомира, а именно та организация, которую можно связать с образом его духа. Именно такую систему понятий я и хочу здесь представить.
Возможно, наиболее сложным является вопрос о структурных единицах Геомира. В своё время для его представления вводились разные понятия: геокомплекс, геосистема, ландшафт (как комплекс определённого ранга), местность, фация и т. п., причём часто эти понятия почти не отличались по смыслу. Имело место стремление построить чёткую линейно-иерархическую структуру, в которой структурные единицы нижних рангов входили в состав единиц более высоких рангов… При этом считалось, что эта структура реально существует и не может не быть выявленной. Но, как замечательно отметил Анри Пуанкаре [1], все хотели бы втиснуть природу в определённую форму, но является ли она достаточно гибкой для этого?

При решении вопроса о структуре Геомира, следует исходить из того, что мы всегда имеем дело только с образами материального мира, организация которых получила название ментальной карты. В основе такого представления лежат разработки выдающегося польского семантика А. Коржибского, показавшего, что карта не есть местность. Процесс формирования ментальной карты – картины Геомира – основан на восприятии и организации сигналов, фактов (каковыми они ещё должны стать, поскольку как таковые, в готовом виде в природе не имеют места) в нашем подсознании, и проявляется в сознании как уже готовый образ, паттерн. По этой причине бессмысленно говорить о какой-то единственной – правильной - точке зрения, она будет меняться, осуществляя дрейф и скачки в семантическом пространстве. Здесь я предлагаю один из вариантов такого паттерна Геомира, в основу которого положено представление о холоне, предложенное Артуром Кёслером в 60-х годах прошлого столетия [2].
Итак, Геомир есть очень сложное образование - поток, гетерогенный многоскоростной континуум с изменчивой и нестабильной структурой со слабо выраженной иерархией. Такие системы относятся к категории больших систем Пуанкаре, которые, как известно, не интегрируемы в силу наличия разрывов Пуанкаре. Именно по этой причине Мир в целом и Геомир как его часть приобретают информационную сущность. Понятно, что такой поток в принципе не может иметь постоянную структуру с фиксированным количеством иерархических уровней. Более адекватным будет образ, построенный на составляющих, границы которых размыты, а иерархический ранг изменчив: мы имеем дело с ситуацией, в которой составляющие имеют двойственную природу (Янус-эффект) – это целостности, являющиеся частями других целостностей. Такому представлению лучше всего соответствует образ холона, который в нашем случае лучше называть геохолоном. Рассмотрим его организацию.
В географии давно используются такие термины, как геокомплекс и геосистема. Однако их традиционное понимание перестало соответствовать изменившимся представлениям. Так, под геокомплексом лучше понимать совокупность активных поверхностей и связанных с ними процессов, а под геосистемой – организацию режимов движения вещества в геобассейнах (я исхожу из того, что каждый геосистемный режим охватывает часть трёхмерного пространства). Раньше эти понятия почти не различались. Теперь они выражают различие. Комплекс – это множество составляющих, которые нельзя не учитывать, геосистема – организация режима. Для установления связи между ними полезной является точка зрения Криса Ленгтона, который видит связь между локальными взаимодействиями и глобальной структурой, как это показано на рис. 1. Здесь же приведена схема, показывающая связь между комплексом (с его неупорядоченной сложностью) и геосистемой как организованной сложностью. Понятно, что в ходе становления организации происходит некоторое упорядочение комплекса (это касается всех уровней организации – косного, биотизированного и антропотизированного). Геохолон проявляется на том уровне, на котором могут возникать параметры порядка.

Рис. 1. Соотношение локального и глоабльного: слева - соотношение глобальной структуры и локального уровня согласно Крису Ленгтону (по работе [3]), справа – соотношение между геокомплексом и геосистемой как глобальной структурой.

Наиболее выраженной частью комплекса является дневная поверхность, сложенная поверхностями тел самой разной природы. Они формируют как непроизводные элементы, так и характерные объекты, которые составляют язык дневной поверхности. Теперь можно сказать, что рисунок, возникающий на дневной поверхности при введении пространственной организации, отражает как локальные взаимодействия на уровне комплекса, так и геосистемную организацию, стремящуюся их упорядочить, т. е. геохолон некоторого уровня. Возникающая при этом организация рисунка есть ландшафт – лицо местности как ландшафтообразующего пространства дневной поверхности, задающего варианты деятельности - образа, обладающего индивидуальностью и единством смысла. Вот почему многие авторы приписывают ландшафту одновременно материальность и нематериальность. Это происходит потому, что они не отделяют ландшафт как нематериальный (ментальный) феномен, от физической дневной поверхности как части геокомплекса. В этом вся суть проблемы. В то же время не следует считать, что ландшафт в том виде, в котором наше сознание его формирует (mindscape) в действительности таков. Имеет место некоторая организация, которую я именую онтоландшафтом, её-то наше подсознание и стремится выявить с целью формирования образа воспринимаемого фрагмента поверхности. Существенное влияние оказывает структура ментальной карты индивида. Высокая степень адекватности образа может возникнуть в том случае, если нам дана часть поверхности с чёткой полной структурой, в противном случае воображение достраивает паттерн. Это означает, что, формируя паттерн, наше подсознание ищет вариант, содержащий наиболее значимый в данной ситуации смысл, поскольку смысл определяет направление бытия. Следовательно, ландшафт представляет собой сцену (как её видит индивид), на которой разыгрываются и могут быть разыграны различные сценарии, т. е. он имеет информационную природу. При этом информация рассматривается как результат интерпретации сигналов, получаемых и отбираемых реципиентом, т.е. её порождение скрыто от нас, поскольку мы, в свою очередь, судим о ней только по его поведению. Вот почему каждый формирует свой ландшафт, а общее понимание определяется выработкой общего языка. Интерес представляет вопрос о соотношении паттерна и ландшафта. Думаю, что паттерн – это некий инвариант, выявляемый в близких по характеру структурах поверхностей, что позволяет нам давать им имена (флювиальный, гляциальный, горный, равнинный, seascape, townscape и т. п.). Тогда паттерн – это некий образец, гештальт, с которым мы сравниваем имеющийся первоначально необработанный, «сырой» образ. Понятно, что, в отличие от животного, для человека такой паттерн может быть насыщен такими аспектами, которые мы связываем с человекомерностью - эстетичностью, сакральностью, экономическим эффектом и т. п.
Теперь обратимся к проблеме ландшафтного планирования и дизайна. В самом общем виде, ландшафтное планирование связано с идеей новой организации дневной поверхности как бытийной сцены - формированием нового геохолона. При этом структура дневной поверхности рассматривается как архитектура - организация жизненного пространства. Реализация плана новой организации и есть дизайн. Думаю, это наиболее сложный вопрос, с которым сталкиваются географы, становясь ландшафтными дизайнерами, так как при решении этих вопросов следует связать моменты локального характера с холистическим подходом к организации территории как области действия ключевого процесса/режима, которая, при условии удачной реализации проекта, становится местностью. Спроектировать новую организацию бытийной сцены означает на основе всех имеющихся представлений сформировать новую структуру дневной поверхности, которая будет детерминировать некий новый бытийный режим территориальной общины с учётом приходящего поколения. Это значит, что необходимо очень тонко выявить из множества возможных вариантов некий оптимальный вариант. И если это иногда сложно сделать на небольших площадях (приусадебный участок, детские садики и т. п.), то увеличение площади означает увеличение задействованных в жизненном цикле áкторов, рост разнообразия интересов и функций, что сразу увеличивает вероятность конфликтов. Самая сложная проблема состоит, таким образом, в согласовании. Причём это согласование должно основываться на учёте не только тех áкторов, которые могут огласить свои цели и интересы (хотя и то, и другое со временем меняется), но и тех, цели и интересы которых надо каким-то образом ещё выявить (они могут проявиться со временем). Акторы – это не только представители территориальной общины, но и та природа, в организм которой общество с его культурой и производством имплементированы. Тогда, ландшафтное планирование должно основываться на подходе, получившем название теории áкторных сетей, в структуру которых входят áкторы самой разной природы с исключением однозначного соподчинения. Каждый áктор «искривляет» пространство вокруг себя. Основу такого моделирования составляет представление о коммуникации как феномене, который, судя по всему, лежит в основе любой самоорганизации. Его можно представить как режим согласования интересов на паритетных началах, когда ни один из áкторов не может выиграть за счёт других. Коммуникативный режим предполагает выработку некоторого общего языка, позволяющего понимать других участников и изменяться согласно общим интересам, как и влиять на других áкторов. Именно такой режим согласования позволяет реализовать новый режим геохолона, основанный на новой культуре - геокультуре.
Итак, в основе ландшафтного планирования лежит холистический принцип и ANT-методология, а ландшафтное планирование базируется на формировании образа структуры дневной поверхности, изменение которой (появление новых элементов, перегруппировка, изменение формы и упорядоченности…) переводит ландшафт в новое качество. Такой переход связан с проявлением иной топологии, что является особенностью холизма как такового.

Литература:
  1. Пуанкаре А. О науке. Пер. с франц. - М.: Наука, 1990. - 560 с.
  2. Кёстлер А. Общие свойства открытых иерархических систем / А. Кёстлер -
    www.psylib.ukrweb.net/books/_koest01.htm
  3. Lewin R. Complexity: life at the edge of chaos. University of Chicago Press; 2nd edition, 1999. - 242 p.                            

Немає коментарів:

Дописати коментар