Феноменальный
мир является продуктом синтетической деятельности нашего рассудка.
Эммануил Кант
Принято, конечно, природу или вообще явление считать объективными,
для всех одинаково существующими, но этот объективный мир явлений возник для
простого практического экономического нашего условия между нашими деловыми
отношениями.
Казимир Малевич
…в какой бы сфере … деятельность ни протекала, адекватные
представления о предмете действия должны формироваться не путем выбора
единственно правильной точки зрения, а путем синтеза предметных позиций.
В.П. Зинченко
Введение. География
сегодня – это проблемная дисциплина. И связано это с тем, что географы никак не
могут прийти к заключению относительно области её исследования. «Прийти к
заключению» здесь означает составить «портрет лица» данной дисциплины на основе
туманных образов, намёков, доведя его до совершенства, а также выявить особые –
географические – элементы (геоклетки) и их сочетания. «Географические» здесь
означает не пресловутые геомассы, составляющие геокомплекс (или ещё хуже -
ландшафт), не локусы и территории, которые «объективно существуют»[1],
а нечто, связанное с особой организацией. Это особенно важно в связи с задачей
выхода на режим согласованного развития/функционирования, которая
может быть решена, если природа поддерживает такое движение. Вопрос в том, что
общество – это не нечто, привнесенное извне, оно само является результатом
сложного развития планетарной среды и, соответственно, её частью. Важно
понимать, что всё, вновь возникающее и активно распространяющееся создаёт
напряжения в среде, требующие трансформации тех структур, которые уже
существуют. Это заметно благодаря проявлению так называемых экологических
проблем, проблем технологического и культурологического характера. В процессе
становления происходит притирка новых и существующих образований друг к другу.
Следовательно, необходимо подходить к этому образованию не как к совокупности
отдельно существующих составляющих, а как к целостности, в самоорганизации
которой мы принимаем участие, при этом оставляя во внимании вопрос, в какой
степени они целостны. Единственной дисциплиной, которая на сегодня способна и должна
охватить все стороны такого сложного движения планетарной среды, является
география.
Итак, если мы не можем
сформулировать основания, позволяющие нам представить, как выглядит область
исследования географии, то мы не можем говорить о ней вообще. Большое влияние
здесь оказывает распространённая точка зрения на географию как дисциплину,
связанную с описанием размещения различных явлений, объектов в пространстве так
называемой земной поверхности (из-за этого географию часто смешивают с
картографией). Работ такого плана много, причём часто они пишутся не
географами. Поэтому в своё время было создано много «географий» и сейчас продолжаают
их создавать. Теперь стало понятно, что эти направления были связаны как с той
функцией, которую география выполняла в недавнем прошлом (а это -
землеописание), так и с отраслевым подходом к хозяйству. В этой статье акцент
делается на ином видении: география рассматривается как единая дисциплина, исследующая
географическую среду - особую организацию части планетарной среды,
рассматриваемую в контексте жизнедеятельности общества. Основное внимание
теперь переносится с отношений между компонентами на отношения между взаимозависимыми
действиями активных составляющих: теперь это, скорее, система действия áкторов,
нежели коллекция взаимодействующих единиц. Это ведёт к проявлению некоторого
процесса, включающего и физическую, и семиотическую основы, который в
рассматриваемом контексте мы именуем геопроцессом. Именно так сегодня
ставится вопрос, ведь наше понимание того, что мы называем географической
средой, определяется не только нашим знанием эмпирических фактов[2]
и теми представлениями, которые на основе этих фактов конструируются, но и
нашим внутренним чувством, которое невозможно передать словами. Это значит, что
такая среда не является чётко определённой, она, как и её границы, образно
говоря, туманна, изменчиво и наше восприятие этой среды: остро стоит вопрос её
идентификации. Ведь это не то, что, так сказать, вне нас, а то, частью чего мы
есть. Она включает не только природную среду, но и человеческие общества,
развившиеся в ней и вступающие с ней в различные отношения (потому-то они и
различны). Итак, она не существует изначально, а является следствием нашего
взаимодействия с природной средой в целом. Эта среда видится очень сложной,
поэтому современная география проявляется всё больше как наука о становлении и сложности
географической среды. Это значит, что построение так называемой объективно-рациональной
картины геосреды (в традиционном понимании - физической) недостижимо, что
крайне ограничивает наши возможности в плане её понимания и прогнозирования.
Географическое знание всё больше видится как релятивное. Это требует опоры не
на вещественную структуру[3],
которая служит основой для многих дисциплин, а на особые формы организации,
которые можно назвать географическими. География постепенно отходит от
вещественной основы и переходит на уровень абстракций, что характерно для зрелой
науки вообще, а такой переход выводит на первый план идеальные образы, паттерны,
обусловленные сплетением наблюдателя и наблюдаемого как способа
феноменологического постижения. Следует говорить о паттернах разного масштаба
проявления, включая глобальный паттерн географической организации - Гею. Этими
паттернами, их становлением должна заниматься дисциплина, областью интересов
которой является то общее, что характерно для всех вариантов географической
организации, поскольку любая научная дисциплина проявляется как самостоятельная
только тогда, когда вырисовывается специфический паттерн (как структура,
сочетание регулярностей, устойчивых свойств) области её исследования. В случае
географии такой дисциплиной является общая география, призванная дать
ответ на вопрос: что исследует география? Будем исходить из того, что общая
география – это дисциплина, которая должна исследовать проявление и сложность
географической среды - источника гео-паттернов, а также её движение.
Но, что такое паттерн?
Паттерн. «Complexity - a term used to refer to a
collection of scientific disciplines, all of which are concerned with finding
patterns among collections of behaviors or phenomena» - отмечают М. Лиссак и Дж. Рус [Lissack, Roos, 1999: 10].
Любой паттерн проявляется только в том
случае, если то, что он представляет, является следствием нарушений симметрии
среды, т. е. обладает некоторой организацией, связанной с действием
организующих принципов, проявляющихся в так называемом пространстве свойств. Это
хорошо показано в работе [Norman, Polyn, Detre, Haxby, 2006]. В свою очередь, организация – это система
интерпретации и конструирования реальности [Бергер, Лукман, 1995], то есть в
любом случае она связана с нашей способностью наблюдать и улавливать/выявлять
некий порядок, что позволяет нам интерпретировать события и производить выбор. Его
выделение есть событие, а событие, как известно, возникает на контакте
наблюдателя и его окружения, между которыми нельзя провести чёткую границу.
Если выявленный образ отличается от образов других явлений, мы говорим о новом
явлении, требующем имени. Это значит, что никакой паттерн не существует сам по
себе, любой паттерн имеет смысл только в сочетании с другими паттернами.
Паттерны – это семиотические кристаллы, «острова определённости», возникающие
при формировании образа окружения на основе аттрактивных свойств явлений.
Это касается и областей исследования научных направлений: если удаётся уловить
паттерн дисциплины, мы можем говорить о её самостоятельности. Поэтому, когда мы
говорим о географии, следует, прежде всего, обозначить область в окружающем
Мире, соответствующую некой особой организации, выявив её особенности. Так в
своё время выделились биология, исследующая паттерн, ответственный за феномен
жизни, социология, область исследования которой выделяется на основе паттерна
социума, экономика, изучающая организацию производственной деятельности,
антропология, занятая изучением паттерна человека, культурология, исследующая
вопрос, что есть культура, и прочее. Все эти дисциплины появились относительно
недавно, и до сих пор учёные не могут прийти к единому мнению, что такое «жизнь»,
«социум», «культура» и, особенно, «человек»... Несмотря на это дисциплины существуют,
поскольку есть, пусть не слишком чёткие, но паттерны областей их исследования. За
каждым таким паттерном стоит особое явление - жизнь, социум, экономика, человек,
культура... Каждый такой паттерн – это семантически целостное образование,
поэтому его статус как объекта может установиться только в режиме дискуссии. Мы
стремимся сделать эти паттерны более определёнными. М. Лиссак отмечает [Lissack,
2013]:
·
The
patterns created in the process become objects in a consensus reality, created
by agreement. This "reality" did not exist before the discussion
started.
·
The
discussion alters the world for the participants, since the perception of the
world is partially filtered through the words and metaphors in the new
vocabulary.
·
The
longer people work at developing a vocabulary to speak of the complexity they
observe, the deeper the patterns, the words, and the metaphors are embedded in
their minds. The new metaphors become intuitively "true"
representations of reality for the people involved.
Итак, проявление паттерна носит
выраженный ситуационный характер и связано это с нашей способностью различать
целостные составляющие окружающей среды, которые в совокупности составляют образ
Мира. Речь идёт об образе (архетипе) как организации наиболее важных черт,
позволяющих выстроить границу такой области, т. е. паттерн – это некий
аттрактор, притягивающий наше внимание. Похоже, происходит синтез паттернов на
уровне подсознания с дальнейшей передачей синтезированных «лиц» на уровень
сознания. Чем сложнее явление, тем менее чётким будет его паттерн, тем большее
значение приобретает взаимопроникновение субъективного и объективного начал. Схема
такого синтеза для лицевого образа (facial image) дана
на рис. 1 [Yanushkevich, Shmerko, Stoica, Wang, Srihari].
Рис. 1. Analysis-by-synthesis approach in
facial image.
Всё это напоминает восстановление
отпечатков пальцев по их разрозненным фрагментам. В работе [Cappelli, 2004]
показан синтез отпечатка пальца из фрагментов (рис. 2). Примерно так, хотя
гораздо сложнее по причине сложности образа, происходит формирование паттерна
области исследования той или иной дисциплины. Всё зависит от того, в какой
степени, с нашей точки зрения, разные фрагменты сочетаются между собой. Не
следует забывать и о том, что мы сами являемся частью этой системы, причём
каждый из нас воспринимает среду по-своему. Поскольку действие единиц
организации географической среды (геосистем или геохолонов/геооргов - как бы мы
их не называли) отпечатывается в структуре дневной поверхности, аналогия с
отпечатками пальцев (fingerprint)
становится полезной. Понятно, что паттерны должны иметь как сходство, так и
различия, что предполагает некоторое расстояние между ними в пространстве
признаков, свойств.
Рис. 2. Синтез отпечатка
пальца из разрозненных фрагментов.
Но откуда берётся организованность? Она
является следствием некоторого антиэнтропийного процесса, режима: только
движение, содержащее в себе антиэнтропийную целеустремлённость, организует среду.
Для флювиальных форм организации таким процессом является флювиация, для
биологических – биопроцесс, для социальных – социопроцесс и т. д. В случае
географии мы имеем дело с геопроцесом, который может проявляться на разных
масштабных уровнях. Итак, должны существовать некоторые принципы, которые
определяют, так сказать, отдельность того или иного класса явлений. Эти
принципы можно назвать генотипическими. Такие принципы имеют место и в случае
гео-паттерна. Они могут не лежать на поверхности, но, так сказать, живут в
географии. Нам следует выявить то, что управляет самосборкой географических
образований.
Гео-паттерн. Географию мы
должны связывать с неким гео-паттерном, выражающим особую
форму организации среды (как мы её сегодня понимаем), частью которой мы сами
являемся и в которой можем распознать географическое начало (самый сложный
вопрос - как возникает понимание его наличия?). Её следует научиться
узнавать в лицо. «Узнать в лицо» как раз и означает выявить паттерн. Если мы не
улавливаем такой паттерн, не содержим его в своём сознании в более-менее чётком
виде, то не можем и говорить о себе, как о географах. Развитие географии, как и
любой другой дисциплины, есть накопление движения образа к некоторому ментальному
аттрактору (устойчивому образу). Это хорошо коррелирует с представлением Т. Имамити[4].
Так проявляется взросление географов и географии. Понятно, что такое движение
предполагает стадийность. Каждая стадия связана с состоянием, когда кажется,
что вот он, этот паттерн, уже просматривается как завершённый. На самом деле он
всегда открыт, он впитывает новые черты, он готов к изменению. Фокусировка на
соответствующем паттерне – процесс постепенный: от деталей мы переходим к
контуру образа, затем – к целостному восприятию. Но это восприятие основывается
на состоянии нашей души, которое, в конце концов, проявляется в нашем сознании
как понимание того, на что нас вывел активный долговременный контакт со средой.
Всё зависит от сложности того явления, паттерн которого постепенно проступает.
В любом случае проявление паттерна есть процесс творческий, он не терпит
догматизма и окостенения. Догмат-паттерны – это закостенелые реликты прошлого,
которые исчерпали потенциал развития. К сожалению, за них держатся.
Что же отличает географию от других
дисциплин, области исследования которых уже проявились более-менее чётко? Выявить
это не так просто в силу огромной сложности географических явлений, что и «задерживает»
географию на стадии становления. Отмечу, что такой гео-паттерн предполагает
наличие соответствующей организации, отличающейся от иных форм организации –
биологической, социальной, технологической, психологической и т. п. Раньше
такой организации ставилось в соответствие понятие геокомплекса, но с 60-х
годов прошлого столетия его стало вытеснять понятие геосистемы, а теперь – геохолона/геоорга.
Причём это – не дань моде, это – изменение основы, которая становится всё более
сложной и абстрактной. Если ещё недавно географические объекты пытались
представить как сочетания множества конкретных вещей (компонентов, которые
выделялись даже в ландшафте!), то сегодня в понимании области исследования
географии мы всё дальше отходим от того, что можно пощупать, непосредственно
увидеть, или услышать. Прежние же понятия никуда не исчезают, несколько
изменяется только их смысл, что позволяет включить их в новый конструкт. Происходит
накопление опыта – того самого опыта, который мы все приобретаем в процессе
взаимодействия со средой, которую сами же и создаём. Это - тот самый совокупный
телесный опыт, который, как в феноменологии М. Мерло-Понти, предшествует сознанию,
являясь его условием, благодаря которому происходит до-понятийное и до-словесное
упорядочивание воспринимаемой среды путём её телесного освоения. Возможно, он и
лежит в основе духовного зрения, позволяющего видеть неосязаемое, невидимое
(некие скрытые степени свободы) – то, что не представлено вещами, некую скрытую
организованность. Оно связано не с рациональным мышлением (умозрением,
детерминированным словами-понятиями), а опосредуется телом как отношением к
миру, телом как духовным началом, в котором граница между «Я» и «Мир»
оказывается размытой, что обеспечивает неограниченность вариантов видения и прозрение.
Не стоит напоминать о том, что география
имеет дело с гетерогенностью. Более важным является то, что в основе всего
географического лежит гео-организация, разобраться со
спецификой которой – наша задача. Должны существовать некие образования,
которые несводимы к суммам и интегралам так называемых геомасс, которые при
попытке их редукции к физике и химии, просто исчезают. Мы имеем дело с эмерджентными
сущностями (emergent entities),
которые принципиально нельзя описать механистически, поскольку их основу
составляют множество сложных отношений и нелинейность. Эмерджентность есть
свойство неожиданно проявляться. Его связывают с поведением сложных
образований, обусловленном связью между множеством составляющих, которое нельзя
вывести логически или даже представить на основе данных об отдельных
составляющих, рассматриваемых изолированно. В связи с этим такое поведение
часто именуют хаотическим. В поведении таких образований можно наблюдать
краткосрочное проявление регулярности, что позволяет уловить паттерн. Вообще
говоря, такие режимы следует связывать со способностью производить информацию,
что происходит в пограничной зоне между порядком и хаосом.
Это проявляется уже на абиотическом
уровне, на котором в отношения включены твёрдое, жидкое и газообразное вещество
планеты, причём эти взаимодействия только отчасти могут быть описаны как
физические или химические. Гораздо большее значения в их существовании имеют
процессы коммуникации, что требует от них выработки общего языка, позволяющего
объединятся разнородным составляющим в целостность. Это значит, что между
составляющими имеют место напряжения, а целостность возникает на основе их
согласованного объединения, обеспечивающего её устойчивость. Это близко к тому,
что сейчас именуется «tensegrity - tension integrity»[5]. Этот
аспект важен в связи с поиском стабильных форм организации геосреды. На
абиотическом уровне мы имеем дело с минеральными кристаллами, на биотическом –
с биокристаллами (по современным представлениям, клеточная плазма – это жидкий
кристалл), на социальном уровне такой кристалл должен уже иметь иную природу, скорее
всего, коммуникативную. Следовательно, геосреда должна быть представлена
какими-то особыми кристаллами – геокристаллами.
Интересной представляется и так
называемая телескопическая метафора, предложенная Дж.С. Гранадос [Granados, 2011] (рис. 3) для целей устойчивого развития (с моей точки
зрения следует говорить не об устойчивом, а о согласованном развитии и
функционировании). Здесь мы имеем ряд линз, которые позволяют рассмотреть
последовательно экономику, общество и природную среду. Но вопрос в том, что эти
уровни рассмотрения связаны между собой гораздо сложнее. Главное же состоит в
том, что в географии мы не должны иметь дело с экономикой, обществом и природной
средой в отдельности, здесь они входят в целостные образования. Поэтому
на первый план выходит их сочетаемость, комплементарность, когерентность
и другие характеристики: там, где нет согласованности, мы имеем конфликты, там,
где согласованность достигнута, получаем долговременное функционирование и т.
д. Наше видение, конечно, может основываться на вложенности антропотизированных
форм в биотизированные, и тех и других – в абиотические формы. Но весь вопрос в
том, что сегодня мы не можем чётко отделить эти формы друг от друга – они
слишком сильно сплетены и являются следствием так называемой коэволюции. Это
хорошо видно на рис. 4 из работы [Kay, Regier, 2000], что требует от нас разработки
иных, более сложных представлений. Такие сложные представления положены в
основу моделирования городской экологической экономической системы авторами
работы [Liu, Yang, Chen, Zhang,
2011]:
задача состоит в том, чтобы понять, как может быть достигнута согласованность в
отношениях между социально-экономической составляющей и биотизированными
режимами, с которыми связана устойчивость биосферы в целом. В ситуации их
объединения уже нельзя делить воздействия на внешние и внутренние, они все
оказываются внутренними.
Рис. 3. Телескопическая метафора для
описания и интерпретации геосреды (для устойчивого развития).
Рис.
4. Взаимоотношения и воздействия между экологической и социальной системами в
биосфере. Две большие стрелки представляют относительно новую возможность для
людей воздействовать на биосферу и глобальный контекст (условия) [Kay, Regier,
2000].
Итак, сделаем предположение, что географические
образования – это формы организации среды, отличающиеся сложностью,
гетерогенностью, эмерджентностью, самоорганизацией, способностью производить
информацию в виде структуры и поведения, устойчивостью к некритическим
воздействиям, ведущей ролью коммуникации. Но такой набор свойств
характерен для многих сложных структур. Поэтому добавим: они возникают в активном слое
среды, включающем дневную (свободную) поверхность, структура которой проявляет
характер динамики этой среды. Образом этой структуры является ландшафт
– паттерн местности как части дневной поверхности, возникающий у индивида в
процессе её восприятия.
Эволюция гео-паттерна: от геокомплекса к
геохолону и геохолархии. Попробуем рассмотреть процесс перехода
от одной парадигмы к другой, где парадигма рассматривается как некий фильтр,
контролирующий концептуальные основания, отбирающий категории, понятия,
логические операции и детерминирующий построение концепций.
Первый, действительно научный образ
географической организации был связан с работами А. Гумбольдта и В.В. Докучаева.
А. Гумбольдт уже чётко представлял себе наличие связей в природе. Он писал: «The principal impulse by which I was
directed was the earnest endeavor to comprehend the phenomena of physical
objects in their general connection, and to represent nature as one great
whole, moved and animated by internal forces» [, 2005 :7 author's preface]. Обратим
внимание, что речь идёт о физических объектах, оживляемых внутренними силами,
что отличается от классической физической картины, согласно которой внутренняя
активность отсутствует. А ведь именно такая картина геосреды изначально
закладывалась в основу физической географии, а сама физика также связана в
целостность специфическим процессом - обобщённым движением как переходом
системы из одного состояния в другое (предполагается, что они известны). Он
определяет как диахронический, выражающий процессуальный аспект, так и
синхронический (структурный) срезы. Но такая картина не учитывала так
называемую физическую неполноту, связанную с невозможностью производить
бесконечно точные измерения и вычисления (например, [Каминский, 2005][6]).
Поэтому физическая парадигма и не могла долго оставаться ведущей в географии –
мир географии слишком сложен для классической физики, а компонентный подход
уводит нас в сторону от географии.
Работы В.В. Докучаева привели к гораздо
более полному представлению о связи компонентов и стимулировали становление
понятия о географическом комплексе как их взаимосвязи. Это была попытка
выделить в окружающей среде особые географические целостности (в данном случае
– геокомплексы), что только и могло сделать географию самостоятельной. Но
основа оставалась той же: эти единицы были пассивными, они не были способны к
какому-либо саморазвитию: связи носили статический характер. Для их, так
сказать, оживления, необходимо было ввести в них активное начало. Но в каком
виде оно может присутствовать? Автором было сделано предположение, что такое
активное начало связано с активными поверхностями. В работе [Ковалёв, 2009]
геокомплекс был определён как организация активных поверхностей: активные
поверхности образуют активную среду. Теперь он связан с развитием
активных поверхностей в широком диапазоне масштабов, благодаря которым в
ограниченной области планеты, где имеют место соответствующие условия,
возникает множество разнообразных процессов, которые формируют более-мене
замкнутые образования. Активными будем называть поверхности, связывающие
взаимодействующие среды, которые не находятся в равновесном состоянии. Именно с
ними связаны фронты, которые могут иметь разную природу. Но нас должны
интересовать особые фронты – геофронты, которые можно представить
как зоны
разделов состояний среды с разными формами организации ключевых
процессов/режимов. Речь идёт о волнах активности, которые постоянно
перемещаются в некоторой части планетарной среды. Здесь сами внутренние
различия становятся источником движения, которое может быть более или менее
организованным, т. е. проявляться как некий характерный (ключевой) процесс.
Активность не может не сочетаться с интенцией, что требует производства
информации, а такие образования уже не могут исследоваться аналитически. Понятно,
что, в зависимости от входящих в такой комплекс составляющих, он может быть
абиотическим, биотизированным или антропотизированным. Но такая точка зрения не
позволяет связать географические единицы с так называемой поведенческой
активностью, они в полной мере остаются во власти внешних условий. Нас же
интересует вариант, который делает гео-образования активными, обладающими
интенцией.
Казалось, именно такое понимание
геокомплекса должно было лечь в основу понятия о геосистеме, что обеспечило бы
преемственность при переходе к новой – системной - парадигме. Об этом
напоминает тот факт, что длительное время этими двумя терминами географы
пользовались как синонимами (хотя оснований для этого не было). Геокомплекс
переходит в геосистему, когда возникает достаточно устойчивая замкнутая функциональная
структура, основу которой составляют обратные связи, что обеспечивает
устойчивое функционирование в течение достаточно длительного времени - некий
режим. С такими образованиями мы уже можем связывать целеустремлённость, в том
числе на абиотическом уровне. Система есть система, - достаточно жёсткая
структура (не следует забывать, что это - модель), отобранная для обеспечения
функциональной устойчивости. Она предполагает существование своей
противоположности – не-системы, некоторой среды, организация которой не
соответствует цели данной системы: она стремится её разрушить. Так вводится
асимметрия. Это – требование парадигмы, ничего промежуточного как будто бы нет:
граница должна быть абсолютной. Такая граница не связывает систему и среду, а
разделяет их: только так система может работать. Это хорошо подходит для
описания, например, некоторых аспектов строения биологического организма (ещё
лучше – производства). Организм связан со своей средой по принципу орган –
функция (хотя есть функции, которые обеспечиваются несколькими органами), что
позволяет чётко представить себе, как в процессе филогенеза происходила
дифференциация среды и собственное структурирование нарождающейся биоты. Менялась
и биота, и среда, как это показано, например, в работе [Maio, 2008] (рис. 5). Согласно современным
представлениям, имеет место жизненный процесс (life-processes), который, в его системном варианте, управляется
эксергией[7],
её расходом, экспортом энтропии, максимумом производства энтропии, процессом автопоэзиса
и проявлением аттракторов как точек оптимального функционирования (например, [Gunther, Folke, 1993]).
Как отмечают Гюнтер и Фолке, «We believe that this organisational exergy is
crucial for the system, because it is the structure of the system that
determines its ability to receive exergy and export entropy products. Since
exergy is a concept related to the quality inherent in the system, we argue
that a system that holds a large amount of organisation has higher exergy
content compared to a system with less organisation, but with the same mass and
chemical composition» [Gunther,
Folke, 1993: 4]). На этой же основе работают и авторы
работы [Liu, Yang, Chen, Zhang, 2011].
Рис. 5. Коэволюция биоты и абиотической
среды. Этот процесс напоминает качели: изменение одной стороны вызывает
изменение другой и так далее.
Но в географии мы не имеем дело с подобными
формами организации, здесь нет столь чётко выраженных замкнутых образований,
как клетки, органы, организмы. Возможно, поэтому в географии нет изданий,
посвящённых общей теории геосистем, как это имеет место, например, в биологии
(например, [Complex Biological Systems, 2009]).
Но основные принципы организации геосреды остаются, причём и здесь ведущее
место будет иметь то, что можно назвать организационным потенциалом, который
зависит от способности накапливать экзергию и использовать её для поддержания
или наращивания организации и совершения работы. Возможно, эволюция геосреды в
значительной степени определялась и определяется именно этим.
Ещё один момент связан со вторым началом
термодинамики: присутствие энтропии в системе ведёт к её разрушению, к снижению
её функциональной эффективности. Поэтому важнейшей функцией системы должно быть
выведение энтропии во внешнюю среду: чем эффективнее это делается, тем лучше
функционирует система. Но такое положение дел резко ограничивает её возможности
изменяться, поскольку в основе производства информации лежит хаос. Системы,
функционально высокоэффективные требуют устойчивой среды, чего в природе нет.
Нет в природе и таких форм организации, которые можно было бы представить как
множество вложенных друг в друга систем (такая точка зрения имеет место и
связана с системной иерархией). Точнее, вложенность имеет место, но характер
отношений в такой структуре гораздо более сложный. Это стимулировало поиск нового
подхода к представлению об организации геосреды – такого, в котором эти
проблемы могли бы быть решены. Оказалось, что их решение возможно в рамках холонического
подхода: гео-паттерн стал приобретать новые черты, хотя до чёткости
образа ещё далеко. В то же время этот, своего рода, «переворот» на уровне парадигм
даёт новую перспективу развития, выводя на первый план иные аспекты.
Впервые о геохолонах было написано в
работе [Ковалёв, 2011] и ряде других. Что здесь оказывается важным? То, что
холон видится как сгущение организации самой среды (а не чего-то в среде!), без
чётко выраженных границ. Это значит, что геохолон/геоорг охватывает как саму
организованную «отдельность», так и, по крайней мере, часть окружения, а его
автономность является относительной. Он постоянно формирует и изменяет свою
границу, поскольку сам является следствием баланса двух противоположных
процессов – организации и дезорганизации. Более того, исходная среда остаётся в
геохолоне, она никуда не девается: геохолон не есть что-то иное, это просто
трансформированная организацией часть среды, задержавшаяся в своём движении
волна организации, «застывшая» на «своём» месте, возможно – режим с обострением.
Можно предположить, что геохолоны находятся в состоянии непрерывного
напряжения, а не в состояния равновесия со средой, характерном для геосистемного
видения. По сути дела, это адаптивные образования с меняющимся уровнем
организации. Это должно определяться неким организационным потенциалом, который
может иметь только релятивный характер (речь идёт о контексте или ситуации). Это
сразу акцентирует внимание на проблеме места.
Среда - это потенциальное поле мест (potential place field), она
может быть дифференцирована на выраженные в разной степени ячейки (place cells), хотя первоначально такая
дифференциация отсутствует. Это значит, что такая дифференциация может идти
разными путями. Процесс дифференциации потенциального поля мест, если, конечно,
среда не является изначально выражено анизотропной, требует от зарождающегося
геохолона/геоорга непрерывного сканирования среды с целью выявления её свойств
(движение должно идти в сторону, обеспечивающую наиболее быструю организацию –
необходимый уровень внутреннего разнообразия). Такое сканирование предполагает
непрерывное порождение волн активности с разными характеристиками и
направленностью. Следовательно, процесс дифференциации является выражено
релятивным, поскольку базируется на сопоставлении внутреннего состояния
геохолона и свойств окружающей обстановки. Успех формирования холона связан с
тем, как он производит сканирование. Чем богаче спектр его активности, тем
более тонкая дифференциация достигается. В этом и состоит проблема: для того,
чтобы успешно себя реализовать, необходимо наращивать внутреннее разнообразие,
выражающееся в разнообразии внешней активности, что требует наращивания
потребления ресурсов, имеющее свои пределы. На помощь приходит организация.
Именно характеристики активности являются источником модели окружения, его
дифференциации, кодирования и, вообще говоря, верификации: только движение
позволяет выявлять различия. В изотропной среде очень сложно рассчитывать на
какую-либо организацию, в то время, как анизотропную среду можно изучить,
отобразить в своей структуре и усилить её дифференциацию и, если это возможно и
необходимо, включить в своё функционирование. Интересно, что сама структура,
отображающая дифференциацию среды, может быть более выраженной, нежели исходная
дифференциация среды. Это имеет место уже на абиотическом уровне (флювиальные
сети), хорошо выражено на биотизированном и антропотизированном уровнях.
В то же время наиболее организованная
часть холона может содержать структуру, подобную геосистеме (её как раз можно
подвергнуть структурному анализу). Но ведущим процессом, связывающим
составляющие (áкторы, а не какие-то там геомассы), является коммуникация, что
предполагает выработку единого внутреннего языка. Итак, коммуникативные
различия обусловливают и различия между геохолонами (геооргами).
Есть ещё один важный момент, касающийся
холонов вообще и геохолонов в частности. Каждый холон, локализовавшись, выделившись,
становится когнитивным образованием со своей рефлексией как способом осознания
собственной уникальности и индивидуальности (хотя, понятно, самосознание имеет
место только у высших животных и человека). Этот процесс предполагает
самоограничение, определение и закрепление собственной границы. Важно понять,
как это происходит, как сложное целостное образование умудряется связать две
противоположные тенденции – выделение и интеграцию (рис. 5). Наша задача
состоит в том, чтобы научиться видеть границы как бы изнутри холона, так
сказать, с его точки зрения, в противном случае мы всегда будем сталкиваться с
непониманием и принятием неверных решений, ведь это касается и нашей
собственной деятельности, в которой мы исходим из собственных интересов. Как пишут К.А. Ричардсон и М.Р. Лиссак, «We are all frequently guilty of unquestioningly
accepting the efficacy of certain physical and conceptual boundaries that may
be totally inappropriate for the context of interest. Managers cling on to
organizational models that have far outlived their use and relevance;
politicians dogmatically cling to ideologies that should have been put to rest
many decades ago; employees at every level of organization naively assume that
their view of the world is the “right” one» [Richardson, Lissack, 2001: 32]. Понятно, что
такая граница не может быть абсолютной и статичной, она подвижна, поскольку,
во-первых, каждая организационная индивидуальность ведёт поиск своей характерной
области функционирования (характерного домена как ХороХроноОрга),
которая, к тому же, меняется, во-вторых,
непрерывно меняется и обстановка, что требует непрерывной адаптации. Это
значит, что именно пограничная область является источником новой информации.
Значит, здесь должны встречаться устойчивость и неустойчивость. Это хорошо
показано в работе [Corfield, 2006]
(рис. 6). Область границы постоянно пребывает в сфере действия двух
противоположных тенденций – отделения и объединения. Следовательно, мы имеем
дело с континуумом, связывающим эти тенденции, которые, вообще говоря, можно
представить как двух противоборствующих áкторов – сепаратора и интегратора
(рис. 7). Всё будет зависеть от того, какая тенденция окажется выраженной
сильнее.
Рис.
6. Отношение между устойчивым и неустойчивым состояниями, схваченное в момент
ограниченной стабильности.
Рис. 7. Континуум двух тенденций, в условиях которых происходит формирование границы путём самоограничения.
Следовательно, та структура,
которую мы будем видеть в каждый данный момент времени, будет содержать части,
находящиеся на разных стадиях – нарастания, стабильности и угасания, что ставит
под вопрос их иерархическое соподчинение. Это (с примерами) обсуждается в моей
работе [Ковалёв, 2009]. Исследователь имеет дело с ситуацией, когда сложные
образования, как взятые отдельно, так и их совокупности, не могут быть описаны
однозначно, поскольку параметры порядка, позволяющие описать текущее поведение,
не являются жёстко фиксированными и чётко выраженными. Кроме того, они являются
как количественными, так и качественными. Это требует коренного пересмотра тех
схем структурирования, которые в прошлом столетии и до сих пор используются
географами постсоветского пространства (включая и бывшие страны соц. лагеря). Разбиение
некоторого активного слоя земной поверхности, далеко не всегда чётко
определённого, на фации, урочища, сложные урочища, местности и ландшафты (что
уж совсем странно) представляется как результат чисто умозрительного подхода к организации
природы с явным проявлением радикального позитивизма.
В нашем варианте ничего подобного
нет. Среда рассматривается как сложный гетерогенный многоскоростной континуум,
в котором возникают и гаснут волны активности. В определённых условиях их
интерференция ведёт к зарождению геохолонов/геооргов с разной степенью
выраженности их доменов, причём, чем выше уровень организации, тем меньшие
ХроноХороОрги им соответствуют. Итак, речь идёт об активной среде со многими
степенями свободы. В ходе динамики среда приобретает холоническую структуру:
множество состояний с разной степенью организованности как бы вложены друг в
друга, что оставляет впечатление фрактальности. Но ситуация в целом оказывается
нестабильной: в активных средах наблюдается множество переходных состояний,
которые могут стать источниками новых траекторий движения. На рис. 8 показана
модель перемешивания областей двух качественно различающихся аттракторов (по
работе [Richardson, Lissack, 2001]): несмотря на сложную динамику,
аттракторы сохраняются. В этой же работе рассматривается сложный вопрос
соотношения естественных и концептуальных границ. Это похоже на то, что можно
наблюдать в геосреде на всех уровнях её организации. Но не следует забывать,
что любой переход на самом деле - это множество переходных состояний, которые
мы просто не замечаем, их области то расширяются, то сужаются. Каждое такое
состояние, оказавшись в подходящих условиях, может дать неожиданную траекторию
движения. Итак, динамичная среда оказывается очень сложной, и её однозначное
структурирование становится невозможным, но это не означает, что структура,
как таковая, отсутствует (в таком случае невозможно было бы говорить о
функционировании). Наблюдая окружение, мы стремимся выявить острова
стабильности, на что оказывает влияние наш менталитет. Можно утверждать, что
представления о чёткой структуре и функциях берутся нами из области нашей производственной
деятельности и без учёта специфики природы (а это, прежде всего, хаос)
переносятся на природные (включая общество) режимы.
Рис. 8. Проявление качественно
устойчивых режимов в случае двух параметров порядка (положение – ось х, скорость – ось у).
Итак, мы уже не можем
пользоваться старыми положениями, основанными на строгом структурализме. Не
можем мы уже сводить всё и к системной методологии, поскольку очевидным
является то, что геосреда не вписывается в эту концепцию, она не может быть
представлена как совокупность геосистем с чёткими границами, через которые они
сбрасывают энтропию во внешнюю среду. В такой ситуации привлекательной
становится холоническая парадигма, но, конечно же, не в её радикальной форме.
Следует исходить из того, что на нижнем уровне имеется некий стабильный
«инструментарий», который может быть вовлечён в разные формы организации.
Разные формы организации конкурируют за этот «инструментарий». Думаю, он
представлен разного рода áкторами - самостоятельными активными единицами самого
разного происхождения, взаимодействие которых ведёт к всё более выраженной
организации в случае выработки единых правил коммуникации. Действие áктора –
это не реакция на воздействия среды, он, пропуская сигналы среды и вычленяя из
них важную составляющую, воспроизводит эти воздействие в виде структуры своего
действия, т. е. это всегда некая акция, отражающая как воздействие среды, так и
собственные структуру и интенцию. Áкторы существуют не сами по себе, они
объединяются в сети, пропускающие поток сигналов, что ведёт к структурированию.
Такие сети характеризуются собственной топологией области аттракции, которая,
обычно, скрыта от внешнего наблюдателя. Переходы между этими областями и есть
самоорганизация. Если этот эффект проявляется в ограниченной части планетарной
среды, то можно говорить о геопроцессе как становлении геотела,
требующего описания в неком интегральном варианте, позволяющем учесть свободную
подвижность и самореконфигурацию во всех возможных направлениях. Он будет
включать принципы «tensegrity structures» (своего рода «geotensegrity»), самоограничение и прочие эффекты, связанные с
саморазвитием.
Заключение. Мы в очередной раз заглянули за «кулисы»
географии, чтобы попытаться вскрыть важные моменты, связанные с паттерном её поля
исследования. Это необходимо по той простой причине, что поле исследований
географии до сих пор рассматривается многими авторами в явно искажённом
варианте. Слишком большое распространение получила точка зрения на географию
как дисциплину, связанную только с пространственным аспектом, а ведущим
понятием считается географическое пространство, которое так никто и не смог
толком определить[8].
В связи с таким видением географии, её всё чаще смешивают с картографией, причём
эта тенденция уже получила явный политический оттенок: картографам это выгодно,
а в географии стало легко защищать диссертации, рассматривая пространственные
срезы разных явлений. При этом даже не задумываются, что выходят за рамки
географии. И это при том, что в своё время уже вводились понятия геокомплекса и
геосистемы, выражавшие целостность. Но география не сводима к пространственному
аспекту, и проблема не ограничивается простым добавлением временного аспекта
(ведь временность, на кантовском языке, есть всего только форма
внутреннего чувства, не более): уже в ХІХ столетии имели место работы, акцентировавшие
внимание на процессах и структурах, которые возникают в некотором активном слое
земной поверхности (это понятие часто используется, хотя все понимают, что оно
не может быть определено чётко). В этой статье делается попытка изменить акцент
внимания. География имеет свою выраженную область исследования, которая связана
с особой – географической – организацией этого активного слоя. Поэтому задача
общей географии состоит в выявлении главных особенностей такой организации, её
принципов, а задача всех других направлений географии – в том, чтобы
рассмотреть конкретные формы гео-организации в разных частях нашей планетарного
геобассейна, построив их концептуальные модели. Так выглядит её паттерн. Вот
почему не может быть двух разных географий – физической (в её традиционном
понимании) и социально-экономической, но может иметь место география
абиотической геосреды (геоморфология), география биотизированной геосреды
(биогеография) и география антропотизированной геосреды (антропогеография). Мы
должны чётко представлять себе те отличия, которые вызываются появлением биоты,
благодаря чему возникают биотизированные геохолоны, а затем – человека с его
сложными формами отношения к природной среде, что ведёт к возникновению
антропотизированных геохолонов. Именно в этом смысл используемых мною терминов
«биотизация» и «антропотизация». Все эти образования обладают качествами,
позволяющими формировать паттерны, по которым мы различаем их, узнаём их, так
сказать, в «лицо». В абстрактном пространстве свойств морфодинамические
образования делятся на всё более дробные области, требующие всё большей
детализации.
Отмечу,
что исследование такой сложной среды требует незациклинного, динамического
мышления, опирающегося на собственной позиции, которая, однако, не должна
рассматриваться её носителем как единственно верная. Следует понимать, что в
ситуации, в которой действует географ, мы обречены на плюрализм в сочетании с
критикой.
When a pattern is observed
in an image, it can appear at any number of locations, orientations, scales,
etc., in the image, depending on the spatial relationship between the image
forming device and the pattern. Further uncertainty in pattern observations can
be caused by lighting sources, background clutter, observation noise, and
deformations of the pattern itself (if the pattern is not rigid, like a human
face).
Clayton
Scott and Robert Nowak
Литература:
Тютюнник Ю.Г.
Проблемные вопросы теории культурного ландшафта. Известия РАН, серия
географическая, 2013, № 4, с. 34 – 45.
Lissack M, Roos J. The next common sense: mastering corporate complexity
through coherence. NICHOLAS BREALEY PUBLISHING. – London, 1999. -
Norman K.A., Polyn S.M., Detre G.J., Haxby
J.V. Beyond mind-reading: multi-voxel pattern analysis of
fMRI data. TRENDS in Cognitive Sciences Vol. xxx No. x. Elsevier Ltd. All rights reserved. doi:10.1016/j.tics.2006.07.005,
2006 -
Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности.
Трактат по социологии знания. Перевод Е. Руткевич.- М.: "Медиум", 1995. - 323 с. По изданию: Berger, P. and Luckmann, T. The Social Construction of Reality, 1966. -http://www.socd.univ.kiev.ua/LIB/PUB/B/BERGER/bergerl.pdf
Lissack M. BioTech and Internet - Complexity Theory In Action, 2013. -
Yanushkevich S., Shmerko V., Stoica A., Wang P.,
Srihari S. Introduction to Synthesis in
Biometrics. IMAGE PATTERN RECOGNITION - Synthesis and Analysis in
Biometricsю © World Scientific Publishing Co. Pte. Ltd. -
Cappelli, R. SFinGe: Synthetic fingerprint generator. BioLab -Biometric Systems
Lab. University of Bologna – Italy, 2004. -
Granados S.J. Teaching Geography
for a Sustainable World: A Case Study of a Secondary School in Spain. Review
of International Geographical Education Online © RIGEO Vol. 1, No. 2, 2011. -
Kay J., Regier H. Uncertainty, complexity, and ecological
integrity: insights from an ecosystem approach. In P. Crabbe, A. Holland, L.
Ryszkowsky and L. Westa (eds). Implementing Ecological Integrity: Restoring
Regional and Global Environmental and Human Health, Kluwer, NATO science
Series, Environmental Security, 2000. – Pp. 121 – 156. –
Liu G.Y., Yang Z.F., Chen B., Zhang Y. Ecological network determination of sectoral linkages,
utility relations and structural characteristics on urban ecological economic
system. Ecological Modelling, 2011, V. 222 – pp. 2825 – 2834. -
Humboldt A. Von. COSMOS: A Sketch of the Physical
Description of the Universe, Vol. 1., 2005. Translated
by E C Otte from the 1858 Harper & Brothers edition of Cosmos, volume 1.
This eBook was prepared by Amy Zelmer. -
Каминский А.В. Скрытое пространство-время в физике
/ Квантовая
Магия. Том 2, вып. 1, 2005. - С. 1101 –
1125. -
Ковалёв
А.П. Ландшафт сам по себе и для человека / А.П. Ковалёв. - Харьков:
Бурун-книга, 2009. – 927 с.
Maio P.Di. Collaboration in Organisations: Theories,
Tools, Principles, and Practices. IEEE/DEST
DIGITAL ECOSYSTEMS TUTORIAL PISANULOK, THAILAND, 26 FEBRUARY 2008. -
Gunther F., Folke C. Characteristics of nested
living systems. Journal of Biological Systems, 1993. Vol. 01, No. 03: pp. 257 – 274. -
http://library.uniteddiversity.coop/Systems_and_Networks/Nested%20Living%20Systems%20(Holons)%20.pdf
Complex Biological Systems. PDF generated using the open source mwlib
toolkit. See http://code.pediapress.com/ for more information. PDF generated
at: Tue, 09 Jun 2009, 07:58:48 UTC. -
Ковалёв
А.П. Геомир: связь сложности и комплексности // Вчені
записки Таврійського національного університету ім. В.І. Вернадського. Науковий журнал. Серія «Географія». Том 24 (63), № 2,
частина 1. – Сімферополь: Таврійський національний університет, 2011. – С. 34 –
39.
Corfield W. Conceptualizing complex meaning systems:
The case of management fads. A thesis presented to the Queensland Universsity
of Technology In Fulfilment of the requirements for the degree of Doctor of
Philosophy, 2006. –. 288 + i – xi p. -
Richardson K.A., Lissack
M.R. On the Status of Boundaries, both Natural and Organizational: A Complex
Systems Perspective. EMERGENCE, 3(4),
2001. – Pp. 32 – 49, - http://kurtrichardson.com/Publications/Boundaries_Emerg.pdf
Complex Systems Theory and Biodynamics. Complexity, Emergent Systems and
Complex Biological Systems.
PDF generated at: Tue, 09 Jun 2009 07:58:48 UTC. -
Oliva M. Complex Adaptive System Architecture. Project: C.A.S.A. Complex Adaptive System Architecture a Spatial Knowledge of Nature and the Universe, 2010. – http://www.slideshare.net/tensegritywiki/complex-adaptive-system-architecture-by-marcela-oliva-b
Ковалёв О. Общая
география: гео-паттерн. В статье
рассматриваются вопросы, связанные с особенностями паттерна географии как
самостоятельного научного направления. Делается акцент на том, что география не
может быть сведена к пространственному аспекту, а имеет свою выраженную область
исследования – гео-организацию части планетарной среды. Основой такой структуры
являются геохолоны – сгущения организации с наибольшим показателем
согласованности. Поиск принципов формирования таких структур и выявление их в
среде – задача географии.
Oleksa
Kovalyov. General geography: geo-pattern. This article discusses issues related to features of the pattern of Geography
as an independent scientific branch. Emphasis is placed on the fact that
geography could not be reduced to the spatial dimension, and has an evident
field of study that is geo-organization of the planetary environment part. The bases
of this structure are geoholons - the highest concentration of co-ordinate.
Search principles of formation of such structures and identification of their
environment - the task of Geography.
Ключевые
слова: география, паттерн, гео-паттерн, гео-оргнаизация, геохолон.
Keywords: Geography, pattern, geo-pattern,
geo-organization, geoholon.
[1] Я должен сделать ссылку на
публикацию Ю.Г. Тютюнника [Тютюнник,
2013], в которой автор рассуждает о гуманитарной географии, гуманитарности
науки вообще и вреде, который несёт теории культурного ландшафта её
дегеографизация, обусловленном, как он считает, тем, что «географические
феномены, которые, имея топологическую природу, принципиально не могут быть
«втиснуты» в эпистемологическое поле гуманитарных наук, которые в общем случае
не считают предметом своего исследования именно топологию и локализацию
явлений человеческого мира» (с. 35). Возникает вопросы: а что, только географические
феномены имеют топологическую природу
и проявляют локализацию? И зачем
географические феномены втискивать в эпистемологическое поле гуманитарных наук?
В этой статье содержится много сложных для обсуждения моментов, которые требуют
написания отдельной статьи. Это, прежде всего, вопросы, связанные с пониманием
ландшафта и отношением между географией и ландшафтоведением.
[3] Речь идёт о
формировании представлений о среде путём выделения в ней так называемых
компонентов, поскольку они наблюдаемы и поэтому измеримы.
[4] «истину надо понимать в основном как «макото», где
«ма» означает «совершенный» (или «завершенный»), а «кото»
означает «факт». В этих восточноазиатских японских традициях истина не есть
просто относящийся к делу факт, истина есть так называемое «доведение до
совершенства, или завершение, факта», относящегося к рассматриваемому вопросу»
(по работе [МакКормик,
2010]). Эта статья - пересмотренная версия приглашенного доклада,
представленного в сокращенной форме на ежегодной конференции Международного
института философии в Париже, 15-18 сентября 2010 г. – Интернет-ресурс:
[5] К
проблеме жёсткости и эластичности структур – «Stiffness tensegrity structures», сегодня проявляют
интерес представители самых разных научных дисциплин. Термин «tensegrity» означает, что
структура может сохраняться благодаря приложенным к ней напряжениям. Он может
оказаться одним из самых важных и в географии, особенно рассмотрении проблем
прогнозирования и разработки моделей сложных территориальных структур. Географы не могут оставаться в стороне от
этого важного направления исследований. Важнейшим вопросом оказывается
следующий: какие принципы лежат в основе формирования структур с минимальной
напряжённостью и максимальной стабильностью?
[6] «Субъект–наблюдатель
всегда часть природы. Поэтому, располагая, по определению, только частью
ресурсов, доступных природе, мы всегда будем ограничены в любых сферах своей
активности по отношению к внешнему миру. С другой стороны, природа, обладая
превосходящими наблюдателя ресурсами,
манипулирует трансфинитным с его
точки зрения объемом информации. Говоря образно, мы не можем проверить Бога,
насколько верно он проводит
«вычисления». "Кухня" этих вычислений скрыта от нас барьером
неполноты. Не пользуется ли Он своим "служебным положением", чтобы упростить себе работу?» -
[7] Эксергия
(экзергия) – важное понятие термодинамики, обозначающее работоспособность
систем, полноту утилизации энергии, которая характеризуется разным физическим качеством.
Она выражает степень отклонения системы от состояния термодинамического
равновесия. Для того, чтобы функционировать, система должна быть способной
выделять эксергию из внешней среды.
[8] Мне нравится видение пространственной революции Марсела Олива: «Space is a design canvas where every piece of
information and data is connected to a location. Space is a vessel of memory
where all human experiences can be captured and seen at the same time through
layers of spatial data; natural environment, man-made environment, and social
environment. Spatial information systems can acquire, integrate, interpret,
model, and analyze new relationships and patterns never before seen» [Oliva, 2010].
Очевидным становится необъективность пространства: это только форма нашего восприятия.
Немає коментарів:
Дописати коментар