Ландшафтний дизайн як задача географії

Івашина А.О., Ковальов О.П. Ландшафтний дизайн як задача географії. Розглядаються деякі проблеми ландшафтного дизайну як одного з напрямків практичної географії. Автори стоять на позиції, згідно з якою ландшафтний дизайн як форма планування, основу якого складає розуміння ландшафту як організації малюнку денної поверхні, має включати не тільки питання, пов’язані з господарським використанням тієї чи іншої ділянки, але й аспекти, що мають відношення до духовного контакту людини з її довкіллям, тобто естетичні, сакральні, емпатійні, топофілійні аспекти тощо, без яких навіть зовнішньо приваблива поверхня виявляється спустошеною. Розглядаються деякі принципи, що складають основу ландшафтного дизайну.

Alina Ivashina, Alexander Kovalyov. Landscape design as the task of geography. Some problems of landscape design as one of the practical Geography directions are viewed. The authors position is that landscape design as a form of planning based on understanding of landscape as a daytime surface picture organization, must include not only questions related to the economic use of one or other area but also the aspects related to the spiritual contact of human with its environment, that are aesthetic, sacral, empation, topophile aspects and some others, without which even an outwardly attractive surface prove to be devastated. Some principles that make basis of landscape design are viewed.

Вплив біотизованих процесів на формування структури річкової долини

Розглядається функціональна структура річкової долини та її прояви у структурі денної поверхні. Особливу увагу приділено крутому схилу долини, який розглядається як фронт просування. Встановлюється кореляція між інтенсивністю схилових процесів та структурою рослинності.

Вступ. Природне середовище в деяких районах Харківщини відновлюється на фоні зменшення впливу людської діяльності. Зміна співвідношення між природними складовими та людською діяльністю веде до змін структури денної поверхні, які можна спостерігати у змінах рослинного покриву, який є відображенням умов (хімічного складу ґрунтів, морфології топографічної поверхні, тощо), що створюються процесами на мінеральному рівні. Отже, досліджуючи структуру і динаміку рослинного покриву, можна спробувати «розшифрувати» режими, що утворюють структуру денної поверхні. Такі дослідження дозволять нам підійти до вирішення проблем прогнозування розвитку геоморфологічних процесів, в тому числі процесів на схилах.

Геопроцесс: рождение Геомира. Часть 2. Evo-Devo-GeoUniverse (EDGU)

Why is there something rather than nothing?...

Also, given that things have to exist, we must

be able to give a reason why they have

to exist as they are and not otherwise.

                                               Gottfried Leibniz

 

      How come existence?

                                                        J.A. Wheeler

Итак, мы начинаем понимать геосреду как совершенно иное, в сравнении с недавними представлениями, образование. Геомир – это область, в которой сошлась вся сложность Универсума. Это значит, что ему присущи все свойства Универсума в целом. Именно здесь, так сказать, проявленное разнообразие, сложность достигают своего максимума. Теперь это – часть единого Универсума, отличающаяся высокой плотностью разнообразия, потенциально содержащего в себе бесконечное множество событий, которые воспринимаются или утверждаются сложнейшей сетью геохолонов/геооргов. Взаимодействуя, они формируют сложную сеть, отношение которой со средой/контекстом определяет особую топологию пространственно-временного континуума. Благодаря взаимодействию они становятся сами собой. Эта сеть представляется динамичной: входящие в неё образования не остаются на своих масштабных уровнях, а стремятся укрупниться. Это «поток масс вдоль координаты массы» в условиях свободной конкуренции, который характеризуется дифференциальным и интегральным спектрами [Трубников, 1993]. Важным здесь является скорость относительного прироста «массы» автономных образований (ресурс является общим). В работе [Ковальов, 2005] я уже пытался представить такие образования как пузырчатые структуры. Теперь, когда стало понятно, что геосреда структурирована и организована в виде относительно самостоятельных образований, организационных единиц, можно предположить, что каждый геохолон подобен растущему пузырю и начинается с зародыша. Это похоже на инфляционную модель Вселенной, теория которой была разработана в начале 1980-х годов А. Гутом (A. Guth) и А. Линде (A. Linde) (например, [Виленкин, 2010]). Роль вакуума в геосреде играют áкторы. Если множество áкторов в некоторой части геосреды обладает высокой энергией и плотностью, они формируют поле отталкивания (конкуренция), возникшая среда оказывается неустойчивой и может спровоцировать возникновение пузыря-геохолона, который будет расти (думаю, здесь тоже можно использовать представления, связанные с энергетическим ландшафтом, но в географии этот вопрос никогда не ставился). Такие образования контактируют друг с другом. Возникновение новых «зёрен» организации может происходить где угодно, но с разной вероятностью. Всё будет определяться возможностью установления  коммуникативного режима и организации.

Геопроцесс: рождение Геомира. Часть 1. Геосреда и геопроцесс: проявление через события

Простое является только произвольным моментом абстракции, средством манипулирования, оторванным от сложностей.

        Эдгар Морен

 Природа есть то, что наблюдаемо

 Альфред Норт Уайтхед

 Постановка проблемы. На протяжении длительного времени считалось, что так называемая географическая оболочка, как макрообъект географии, состоит из земных сфер – лито-, гидро-, атмо- и введенной несколько позднее биосферы (как особого состояния вещества – массы живых организмов), которые находятся во взаимодействии. Это приводило к тому, что для ряда дисциплин, связанных с изучением этих гомогенных образований, надо было устанавливать отношения с географией в плане участия географов в исследовании этих гомогенных сфер. «Выход» был «найден»: появились «география растений», «география животных», «география климатов», «география почв» и т. п. А поскольку в такой «географии» места человеку и обществу не нашлось, стали быстро появляться разделы, относящиеся к так называемой социально-экономической географии, от которой затем отпочковалась ещё и политическая география. Всё это было связано с нечётким пониманием того, что же должна исследовать география. Не удавалось выявить критерии, которые чётко указывали бы на отношение объекта к географическим. Более того, географию стремились представить как дисциплину, описывающую некий статичный, неизменный мир нашей планеты (причём, только его пространственный аспект), разделённый на природную (физическая география) и антропо-социальную (социально-экономическая география) составляющие. Две выделившиеся ветви географии всё более отдалялись друг от друга. Географию начали растаскивать другие научные направления: социальную географию стали относить к системе социальных наук, экономическую – к экономическим, биогеографию – к биологическим, медицинскую – к медицинским и т. д. Это было следствием, с одной стороны, абстрагирования (хотя Природа - это постоянно меняющаяся, нарождающаяся среда – объект перцептуального знания), с другой - нарастающего антропоцентризма и индустриализма, видения Природы как всего только ресурса для производства. Но пределы были достигнуты быстро, что проявилось в появлении признаков приближающегося глобального экологического кризиса: даже не заметили, как подошли к бифуркационной границе, пересечение которой грозит непредсказуемыми изменениями. Более того, возникла ситуация, когда удалённость перестала быть важным фактором по причине развития транспорта и Интернета: стали говорить об «исчезновении пространства», с которым связывали географию. Дело дошло до того, что финансисты – Р. О’Брайен и А. Кейз (считая, что они вправе это делать), объявили о конце географии (слава Богу, только в финансовой сфере) [O’Brien, Keith, 2009]. Старые понятия - геокомплекс, ПТК и ТПК, геосистема, геосфера и даже время и пространство – становились всё более непонятными. Это потребовало от географов нового понимания своего объекта, новой методологии, но инертность и консервативность труднопреодолимы. В то же время стали появляться статьи, в которых авторы не только писали о кризисном положении географии, но и предлагали свои варианты решения проблем (обзор даёт В.Н. Андрейчук [Andreycnouk, 2008]). Следовало также понять, что география не может быть отделена от общего потока научной мысли, она – его часть. Вполне возможно, что такая интеграция может основываться на признании эволюции как основного общенаучного понятия, которое следовало давно ввести и в географию. Ведь до сих пор среди географов резко преобладают те, кто исключает эволюцию  геосреды, рассматривая географию как дисциплину, связанную исключительно с пространственным аспектом (причём дошли до отдельных компонентов и направлений человеческой деятельности, что противоречит представлению о целостности объекта географии). Такая редукция негативно отражается на имидже географии, её причастности к решению общих проблем.